19 августа 2025 года ушел из жизни известный советский, азербайджанский поэт, публицист, редактор, педагог, кандидат филологических наук Мамед Исмаил.
Мамед родился 1 ноября 1939 года в селе Асрик Джырдахан Товузского района. В 1957 году окончил среднюю школу, в 1964 году окончил Азербайджанский государственный университет, в 1975-м – двухгодичные Высшие литературные курсы при Союзе писателей СССР в Москве.
С 1987 по 1992 гг. был главным редактором журналов “Гянджлик” и “Молодость”, “за которыми пристально следила литературная общественность и любители литературы”. В 1966-1973 гг. возглавлял Государственный комитет телевидения и радиовещания Азербайджана.
В 1976-1980 гг. – главный редактор Объединения научно-популярных и документальных фильмов киностудии “Азербайджанфильм”. Его замечательные выступления на ежегодных международных Кузнецовских чтениях в Литературном институте имени Горького, где он когда-то учился, и в Институте мировой литературе РАН убеждают, что достойный диалог между поэтами разных народов возможен и полезен. В последние советские десятилетия произведения азербайджанца Мамеда Исмаила хорошо знали российские читатели. И ныне это литературное имя в России не забыто, несмотря на исторические катаклизмы, разрушившие советское культурное пространство, и вопреки всем превратностям личной судьбы Исмаила, на повороте жизни оказавшегося за пределами родного Азербайджана, ставшего профессором крупнейшего турецкого университета в Чанаккале. Его книги выходят не только на родине, но и в Турции, переводятся на разные языки, а его стихи читают в Азербайджане, во всех тюркских странах мира, а также российские любители литературы. Стихи блистательного поэта в достойных переводах Михаила Синельникова, Юрия Кузнецова, Александра Кушнера и других московских поэтов покорили поистине многомиллионную аудиторию, говорящую и читающую по-русски. Мыслитель, оригинальный пейзажист, знаток человеческих душ, умеющий в стихах передать тончайшие нюансы различных состояний своих современников.
Умер 19 августа 2025 года от сердечной недостаточности, похоронен в своем родном селе.
От имени азербайджанцев Москвы, членов Совета и Совета Старейшин НКА азербайджанцев Москвы, а также всей интеллигенции выражаем соболезнование его семье поэта с большой буквы, близким друзьям и всем любителям его поэзии.
Публикуем текст, написанный близким другом, автором переводов его стихов, поэтом, переводчиком Михаилом Синельниковым, академик РАЕН и Петровской академии:
МАМЕД ИСМАИЛ. БОРЬБА И ПОБЕДА
Весть об уходе великого азербайджанского поэта и моего близкого друга меня потрясла. Конечно, я знал о его долгой борьбе с неумолимой болезнью. И вдруг его нет среди живых. Но всё же невозможно опомниться и смириться перед образовавшейся пустотой. Вглядываясь в кинокадры многолюдных похорон в Асрике, родном селении Мамеда, я еще не могу поверить в случившееся. Нашей дружбе ровно полвека. Понятно, что она началась с переводов. Я рано стал переводчиком поэзии и положение в этой сфере завоевал рано. Скажу, что не очень нуждался в дополнительной работе. Но уже ранние стихи Мамеда убедили меня, что я столкнулся с большой поэзией. Прикасаясь к всё растущему творчеству Мамеда Исмаила, я знакомился и с его страной, с истоками ее словесности. И эта связь стала пожизненной. Да, наша дружеская связь никогда не прерывалась.
Мамед был живым воплощением не только огромного природного дара и приобретенного мастерства, но и мужества во всех жизненных ситуациях, неодолимой духовной силы. Свой долгий и нелегкий путь от сиротства и нищеты до завоеванных в жизни вершин он прошел с доблестью и несгибаемым достоинством. Это ощущалось и многими соприкасавшимися с ним поэтами разных народов, в том числе русскими поэтами. Мамед любил Москву, где прошли годы его учебы на Высших литературных курсах в семинаре А. П. Межирова. И мы здесь никогда не забывали его. Несколько лет назад вышла в Москве русская книга Мамеда Исмаила «Вместо письма», собранная из переводов его основных переводчиков – Александра Кушнера, Юрия Кузнецова и меня. Однако наше дружеское общение, разумеется, не сводилось к переводам. И однажды они стали взаимными. Я благодарен Мамеду за турецкий перевод моей книги, вышедшей в Анкаре. Настало время сообщить, что Мамед Исмаил был кандидатом на получение Нобелевской премии и состоял в соответствующем списке Шведской академии. Я счастлив, что имел некоторое отношение к организации этого выдвижения. Увы, список слишком долог, а жизнь коротка.
Сказал Гете: «Поэт, это – характер!» Характер Мамеда был борцовским. «Борьба и победа!» – вот его девиз. И – его образ жизни, его каждодневный подвиг.
Жизнь оборвалась, но не кончилась борьба. За сердца читательских поколений. Осталась победа, и это – долговечная поэзия. Поэт Мамед Исмаил народен и классичен. Нередко в его стихах простецкая разговорная интонация сочетается с глубиной выстраданной мысли и строгостью формы. Писал Мамед о родной стране, с которой ему надолго пришлось расстаться. А еще — о любви и смерти, то есть о самом главном. Ничем не заменишь стиховой силы и подлинной страсти, а в преданности лирика избранной теме нет ничего необычного. Поскольку вся мировая поэзия родилась из безответной первой любви. Михаил Синельников
Из переводов М.И. Синельникова
Борьба и победа
В дни великой борьбы были мы рождены
И вопили о мире, явившись на свет.
Горе шло с караваном в неделях войны
И стояла победа за маревом лет.
Как я плакал, еще ни о чем не грустя!
В первый год был отец еще жив на войне,
И в беспамятстве память спала, как дитя,
Чтоб от грома победы проснуться во мне.
Лик народа в корнях языка сохранен,
О значении слова спроси Гебеле!
На плечах моей родины —тяжесть времен,
И в тумане — борьба, и победа — во мгле!
Не в мечети Аллаха искал Насими,
Словно солнце в кровавом взошел багреце.
Вот кончается век… Долог путь, но пойми,
Что в начале — борьба, и победа — в конце!
Беды ордами шли, счастье было одно —
Все сражались за жизнь, выбирая пути.
Так во время борьбы было нам суждено
В расцветающий мир с колыбели сойти.
И кого мне спросить, отчего, почему
Мне вливалась в зрачки горечь горестных дней,
И пенять ли на жребий за то, что в дыму
Стало бурное пламя пеленкой моей?
Так судьбы колесо накренилось на миг,
Что — держать мне ответ и сражаться в кольце,
И доселе во всех испытаньях моих
Есть в начале — борьба и победа — в конце!
Любовь
Так случилось, что первой любовью моей
Стала ты по велению дальней весны,
И не знаешь, что, сколько б ни минуло дней,
Я в долгу пред тобой, ведь поэты верны…
Став чужой, ты ушла, ибо страсть тяжела,
Эту тяжесть со мной не могла ты пронесть.
Где тебя не бывало, тоской ты была,
Я не знаю, чем сделалась там, где ты есть.
Стало в мире, когда я расстался с тобой,
Больше сгинувших без вести — серая мгла.
Видно, я пошутил со своею судьбой,
А шутить с ней не надо — всю душу сожгла.
Но ведь время давно прочертило межу…
Если глупо любить безответно, как я,
Лучше мне замолчать. Если слово скажу,
То в глазах твоих память заплачет моя.
Обмело мои волосы долгой зимой,
Все случилось, как чуяло сердце мое…
Может быть, что прекрасней любимой самой
Отдаленная, смутная память ее.
Оказалось, не лечится рана любви,
Но мечта, словно поезд летит скоростной
Между родиной, где ты на ней ни живи,
И чужбиной моей, меж тобою и мной.
Ненароком судьба жизнь спалила мою,
Дни растративши зря, ничего я не спас…
Нет у этого имени в нашем краю,
Я не знаю, как это зовется у нас.
Тебе
Мог бы я среди многих бед умереть,
Мог, всходя на скалистый хребет умереть,
Мог бы я и в пятнадцать лет умереть,
Но я ждал — не мог упустить тебя.
Я, надежду теряя, тебя обрел,
Я, судьбу укоряя, тебя обрел,
Безнадежно мечтая, тебя обрел,
Чтоб и в этой стране находить тебя.
Хочет шалью твоею стать мягкая мгла,
Луговая трава для тебя расцвела,
Грустно солнцу, поскольку ты в тень ушла, —
Будут солнце и тень любить тебя.
Жизнь пройдет, но догонит прошлое нас,
Если хочешь, верну тебе каждый час,
Дай, умру за тебя, я еще не угас,
Ибо сердце не может забыть тебя.