Алиага Мамедгулу оглы Искендеров, (Алиага Вахид) азербайджанский поэт, заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР. «Вахид» – псевдоним, данный поэту его учителем Азером Имамалиевым (одним из классиков Азербайджанской поэзии), что означает на арабском языке – “уникальный, единственный в своём роде“. Надо думать, что не зря таким именем наградил маститый поэт своего молодого ученика. Алиага родился 17 февраля 1895 года в бакинском посёлке Масазыр, в семье столяра-краснодеревзика, первоначальное образование получил в медресе, но, не окончив его, вступил в литературный кружок «Маджмауш-шуара» («Общество поэтов»), где познакомился с популярными бакинскими поэтами той эпохи. Под их творческим влиянием написал свои первые лирические стихи, которые были опубликованы когда ему было всего 18 лет. Искендеров познакомился с лучшими поэтами Азербайджана, они разглядели в юноше талант, врожденную способность сходу сочинять стихи и покровительствовали ему. Прославили Вахида газели – лирическое стихотворение, состоящее из семи двустиший с редифом – словом, повторяющемся после рифмы в каждой рифмующейся строке, по смыслу в чем-то схожий с европейскими сонетами. Написанные под влиянием произведений Физули, Сеид Азима Ширвани, газели стали так популярны среди народа, что поэта называли не иначе как Вахид – Газельхан (мастер газелей).
Под влиянием великого Сабира Вахид обратился к жанру сатирического стиха — его первый сборник «Тамахкарлыгын агибети» («Крах скупости») увидел свет в 1916 году. В своих сатирических произведениях раннего периода творчества критиковал социальные недостатки в обществе, суеверия и предрассудки, тиранию и несправедливость. Эти произведения войдут в первый сборник его стихотворений «Tamahın nəticəsi» («Результат алчности»).
Поэт с большим энтузиазмом встретил Октябрьскую революцию и установление советской власти в Азербайджане, сотрудничал с газетой «Коммунист» и сатирическим журналом «Молла Насреддин». В своих сборниках «Куплеты» (1924) и «Моллахана» (1938) он выплеснул сатирический шквал критики на противников нового строя. В октябре 1938 года назначили литературным руководителем Государственного Колхозно-Совхозного театра, а в 1941 году временно направили на работу в Ленкоранский гостеатр «в качестве экспромтиста». Современники отмечали, что у него был очень острый язык, и написать экспромт для него было минутным делом.
С 1914 года он печатался в журналах «Икбал», «Захмет», «Байраги адалэт», «Басирэт», «Тутти», «Мезели» и других. В последний из вышедших при его жизни вошли 354 газели.
Выразительные средства, тематика, система образов в них традиционны: любовь, встречи, разлука, верность, измена и вино — чудодейственный бальзам, исцеляющий от любовных ран и обид, нанесенных судьбой. И, конечно, соловьи, розы и влюбленные пары — Адам и Ева, Юсиф и Зулейха, Лейли и Меджнун, Фархад и Ширин. Важный период в жизни Вахида — годы Второй мировой войны. Газели и фельетоны, направленные против фашизма (например, «Боевые газели» 1943 года), были пронизаны любовью к Родине, ненавистью к врагу и верой в победу — ими зачитывались его многочисленные почитатели и на фронте, и в тылу. Да и в целом, и тогда, и позже, прижизненные издания его стихотворных сочинений, несмотря на крупные тиражи, сразу становились раритетами.
Много сочинял в народном поэтическом жанре «мейхана», став основоположником этого жанра – азербайджанское народное музыкально-поэтическое творчество, главная составляющая которого импровизация, сопровождающаяся интересными речевыми оборотами. Каждая мейхана начинается с введения в определённую тему, а последние две строки одного из участников, которые запомнились своей уникальностью и обобщающими выбранную тему, в последующем повторяются каждым из участников. В мейхане участвуют несколько человек, минимум два стихотворца.
Люди, знающие азербайджанский язык, утверждают, что стихи Вахида невероятно мелодичны, построены на игре слов, на самобытных ассоциациях, аллегориях, вот поэтому на русский язык просто невозможно перевести, чтобы не потерять смысл.
Еще в 1943 году за книгу «Боевые газели», пронизанную любовью к Родине, ненавистью к врагу и верой в победу, Алиага Вахид был удостоен звания «Заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР», но несмотря на это скромное звание до конца своей жизни был поистине народным поэтом, которое присвоили ему почитатели его таланта, которым он посвящал свое творчество.
I. Известно, что именно с Алиагой Вахидом больше всего сблизился его знаменитый русский коллега Сергей Есенин во время своего путешествия. И это произошло несмотря на то, что Вахид с трудом говорил по-русски. Было в этих двух людях нечто общее, что преодолевало языковой барьер, ведь оба были людьми широкой души, настоящими народными поэтами. И главное, самое удивительное было то, что стихи и Есенина, и Вахида прекрасно ложились на музыку. В целом это большая редкость для поэзии, у стиха есть своя ритмика, которую чувствует даже непосвященный. Как Есенин звучал в московских кабаках, так и Вахид был столь же почитаем в бакинских заведениях того же рода. Поэтому неудивительно, что знакомство двух поэтов, состоявшееся в 1924, очень быстро переросло в дружбу.
В 1924-1925 годах Сергей Есенин бывал в Азербайджане, жил в посёлке Мардакяны недалеко от Баку, часто заходил в одну бакинскую чайхану. И как-то захотел расплатиться, а ему сказали, что уже уплачено. Поэт удивился: кем? Есенину указали на Вахида, который тоже сидел в этой чайхане. Так познакомились два великих лирических поэта. Вахид приглашал Есенина на литературные собрания, где читал много своих газелей. Сергей Есенин не понимал ни слова, но говорил, что слушает стихи, как музыку. Спрашивал Вахида: “О чём твои стихи?“. А Вахид улыбался и отвечал: “ О чём может писать поэт? О жизни и смерти, о любви… Как и ты…”
“Есенин, конечно, не понимал слов, но голос певца и мелодия захватили его, пробудили в душе смутную тревогу и волнение, и перед взором его возникла персидская миниатюра: миндалеокая пери со сросшимися на переносице тонкими дугами бровей склонила гибкий стан над розовым кустом, на котором сидит соловей. Силой воображения он представил себе, что находится где-то в Ширазе, на родине Хафиза. В песне то и дело упоминалось имя некоего Вахида, и Есенин заметил, что каждый раз при очередном упоминании этого имени все посетители оглядывались на укромный уголок столовой, где сидел невысокий, щуплый, смуглый – настолько, что цвет его лица не отличался от светло-коричневой каракулевой папахи, – человек в старом, лоснящемся костюме, и при этом непременно восклицали: – Саг ол, Вахид! – Кто это? – спросил Есенин. Мануйлов пожал плечами. Есенин подозвал официанта, спросил. – Это? – удивленно переспросил официант. – Алиага да! Алиага Вахид. Большой шаир. Его газель поют”. Веселые, они гуляли по городу, по набережной, говорили о поэзии, потом Вахид повел Есенина к себе домой, в нагорную часть города, где жил в полуподвальной квартире на “Гусейнбала ачыглыгы”, чтобы познакомить с женой и друзьями. И только под утро полный впечатлений Есенин вернулся в гостиницу. Отрывок из книги Гусейна Наджафова “Балаханский май”.
II. Очень интересна история создания поэтического шедевра Алиага Вахида и его газели, которую Гаджи Агилю рассказывали люди постарше со слов великолепного знатока творчества Физули, филолога Агаджавада Багирова (Мирза Джавад). Между Вахидом и Гусейном Джавидом произошел незначительный инцидент, который привел к созданию очередной жемчужины в жанре газели:
«я был молодым студентом, группа молодых исполнителей мейханы состязалась в мастерстве, и, конечно же, они не могли отпустить Алиага Вахида без того, чтобы он прочитал им что-нибудь из своих сочинений. Мирза Джавад стоял в стороне и наблюдал за импровизированным состязанием творческой молодежи. Известный поэт Гусейн Джавид сказал несколько одобрительных слов в адрес Вахида, в которых прозвучал упрек, что, мол, не подобает поэту, пишущему газели, обращаться к несерьезному жанру мейханы. Алиага Вахид растерялся, но подойдя к Мирзе, попросил дать ему лист бумаги и карандаш, быстро написав, попросил передать это послание Джавиду, который он прочитал и задумчиво вернул листок коллеге по кафедре со словами: «Мирза, пожалуйста, прочтите вслух, я хочу послушать», но при этом по лицу Джавида текли слезы, так появилась новая газель, ставшая одним из поэтических шедевров этого жанра, в которой поэт ответил на осуждающие упреки товарища по перу. Джавид попросил передать Вахиду, чтобы он берег себя, ибо если он ступил на путь газелей и сделал это правильно, он еще очень будет нужен Азербайджану, а нас… могут забрать…После этого случая прошло не так много времени, и Гусейна Джавида, Микаила Мушфига, Ахмеда Джавада и многих других выдающихся азербайджанских поэтов, писателей и ученых машина репрессий поглотила со всей беспощадностью».
| El düşdü bütün heyrətə divanəliyimdən
Sirrin demədim bir kəsə mərdanəliyimdəm.
Xakistəri-eşqəm, mənə təhqir ilə baxma
Min gənc çıxar zahirə viranəliyimdən.
Məxmur gözün fikri ilə badə çox içdim
Bir kimsə zərər görmədi məstanəliyimdən.
Məcnun kimi mən barigəxi-eşqi bəyəndim
Keçdim bu təmənna ilə şahanəliyimdən.
Bir laləruxun şəm kimi eşqinə yandım
Bir ləhzə xəbər tutmadı pərvanəliyimdən.
Divaneyi-eşq olmağa hər kim həvəs etsə
Əvvəlcə gərək dərs ala rindaləyimdən.
Vahid, mən o xakəm, yenə meyxanədə bir gün
Bir zövg yetər aləmə peymanəliyimdən.
|
Мир замер в изумлении, узрев безумства власть,
Секрет хранил в молчании, достоинство я спас.
Я пепел страсти, не смотри с презреньем на меня,
Из пепелища явится сокровищ ценных пласт.
Вином ласкал я грезы глаз, хмелея без конца,
Никто не пострадал от этой пьяной страсти в час.
Я, как Меджнун, любовь узрел – обитель вечных грез,
Отрекся от желаний и оставил царский класс.
Я, словно мотылек, сгорал в огне одной красы,
Но пламя жертвы не коснулось равнодушных глаз.
Кто жаждет страсти безумства познать душой своей,
Пусть у меня уроки пьянства примет он сейчас.
Я прах, Вахид, но в чаше вновь искра заблестит,
Мир ощутит блаженство, что ей даровано лишь раз.
Перевод Афаг Шихлы |
III. В 1990 году около Бакинской филармонии был установлен бронзовый бюст поэта, созданный на народные пожертвования и отлитый из бронзы в Санкт-Петербурге, который в 2009 году перенесли в старинный столичный квартал Ичери-шехер на улицу Кичик Гала. Скульптор и архитектор смогли передать значимость творения поэта и писателя и в жизни самого Вахида. Этот бюст необычный в мире памятник любимому азербайджанцами поэту, представляющий из себя героев произведения газелей Вахида. Работали над бюстом архитектор С. Саламзаде и бакинские уже известные скульпторы Нитик Алиев и Рагиб Гасанов. Издалека это выглядит как обычный бюст, но стоит подойти поближе… Волосы издалека смотрятся просто кудрявыми, а вблизи видно, что это очень тонкая работа, изображающая переплетённые ветви и фигурки людей. Смысл в том, что в жизни всё взаимосвязано, что жизнь циклична…Такая необычная “причёска” у Вахида… Уникален тем, что плечи бюста – это корни дерева, а шея – мощный ствол, волосы сделаны в виде ветвей кроны, куда вплетены изображения людей.
Газель Алиага Вахида. перевод Ирина Сергеевна Тасалова
| Красавица, яви свой лик, чтоб роза устыдилась.
В мгновенье зависть мотылька о пламя опалилась.
Довольно! Сколько взор хмельной смятенья породил,
Ты взглядом не пьяни меня, дай мне собраться сил.
На влажности твоей груди волос уснули пряди,
Разбудишь их — и быть беде, тут вздох и тот некстати.
Не рассказать тебе никак, что в сердце я таю.
И друга преданного нет, кто б понял грусть мою.
Твердят, что существует Рай, но мало, кто им верит.
Открой свой лик, прекрасней роз, чтоб мир лишить сомнений.
Чтоб отчуждённости твоей настал конец — умру.
О, только б локоны твои вились в моём миру.
Я по агатовым глазам уже давно тоскую.
Пусть душу красота пленит, я жду, как весть благую.
Чем сердце бедное моё обидело тебя,
Ты биться не даёшь ему в спокойствии ни дня.
Не говори, Вахид, в любви от радости страдал,
Найдется ль средь влюблённых, кто в любви не проиграл. |
| Рубаи посвящённые Алиаге Вахиду. Ариф Туран
Невзрачным был ты мудрый Газельхан,
Душа богатая, но пустой карман,
Газелями своими покорял сердца,
С любовью помнит тебя Азербайджан.
***
С Есениным в Баку гуляли славно,
Изъяснялись друг с другом вы забавно,
Сроднила вас музыка поэзии,
Увы! Вас с нами нет, это и печально…
***
Вахид, что значит быть единственным,
Ты жил под взором Бога пристальным,
Тобой гордился бы сам Физули,
Поэт от Бога ты, хрустально истинный. |
Алиага Вахид (Перевод Владимира Портнова)
Помнишь, как зашли мы к вам однажды,
Как потом остались там однажды?
До утра болтали и шутили,
Ссорились – какой был гам однажды!
Помнишь наши ласки, наше счастье, –
Как бродили по лугам однажды…
Долго мы среди цветов плутали,
Баловались – стыд и срам! – однажды.
Нас в одно спаяла страсть и нежность, –
Кто ж разбил нас пополам однажды?
Оба мы остыли, охладели, –
Как ни горько, буду прям однажды.
Прошлое, Вахид, не возвратится,
Выйдешь к утренним лучам однажды. |
Алиев Гашим Мамед Джафар оглы, заместитель Председателя Совета НКА азербайджанцев г. Москвы
Встреча в Баку А. Вахида с С.А. Есениным, 1924 г.
Автор работы – Мехтиев Рафиг Махмуд оглы (1933-2007) народный художник Азербайджана.
